Было странное...

Сейчас, при попытке вспомнить, все распадается на бессвязные образы. Капли на стекле - в них, дробясь, играют маленькие янтарные блики. Ковер словно бы поблескивающих волнистых спутанных трав у обочины дороги. Поле - бледно-золотое, травы в рост, и розовеют нежно соцветья иван-чая, а над полем - бездонное, невесомое, бледно лиловеющее у горизонта и прозрачное в вышине небо с облаками, похожими на взъерошенные ветром крылья... И кажется - видишь и порхающих бабочек, и шмелей... И перелесок - тот же иван-чай, и зеленые кусты, и стволы-колонны, и - брызжет в глаза прорывающееся сквозь них заходящее солнце - лучами цвета будто бы приглушенного золота... или янтаря.

Ровная, спокойная красота мира... Или нет - от трепещущей изменчивой красоты заката захватывает дух. И - почему-то вдруг капли на стекле дрогнули, блеснули, подернулись дымкой. На глаза навернулась непрошеная слеза. Умом-то понимаешь - конец лета, Кингисепп, леса, поля, ничего особенного... А душа летит за границы данности - и приходят образы - золотым водопадом стекающий в резную деревянную чашу вязкий мед; нагретое, напоенное солнцем резное дерево стены; закатный блик на кольце; связанный соломинкой букет иван-чая и душистых трав, над которыми кружится шмель; далекие огоньки деревни над широкой рекой. И отчего-то вспоминаются они: и герои "Песен Странников", и менестрель из песни Эльрин, и странник-менестрель из песни Тэм.

А ведь совсем как год назад, когда мне казалось - еще возможно все... или почти все. Моя сказка, бесхитростно-простая, собранная из ярких цветных осколков и лоскутков, из маленьких чудес мира, еще жива - и мир напомнил мне об этом, вырвал из тупого оцепенения - надолго ли... Можно не говорить мне, что меня "там не было" и я, в сущности, не заслужил права на эту сказку. Я сам прекрасно все это осознаю. Но все-таки... "Значит - что же... Не кончился путь?"